Дискуссия о том, что Беларусь теряет независимость и суверенитет, с новой силой разгорелась в 2022-м — после того, как российские войска использовали нашу страну как плацдарм для нападения на Украину. Так, например, Владимир Зеленский в прошлом году заявил, что наша страна потеряла суверенитет. Но как все происходит на самом деле и можно ли измерить эту утрату? В колонке для «Зеркала» рассуждает Роза Турарбекова.
Роза Турарбекова
Кандидатка исторических наук
В 2022 году по политическим мотивам была уволена с должности доцента кафедры международных отношений БГУ. Работала в университетах Казахстана, была приглашенным исследователем Гисенского университета им. Юстуса Либиха в Германии.
Прежде всего давайте разберемся с понятиями «независимость» и «суверенитет». Под «независимостью» как правило понимается состояние свободного существования страны и государства, где народ или его представители осуществляют самоуправление и суверенитет над своей территорией.
Говоря об утрате независимости, мы должны представить, что же является ее противоположностью в политическом и экономическом плане? В политике — это автономия (самостоятельно жить, но под контролем со стороны), а также протекторат — когда автономия зависит от внешнего игрока в вопросах обороны. В экономике — ситуация, когда финансы, рынки сбыта, технологии и ресурсы зависят от более развитого государства.
Но есть ли грань между независимостью и суверенитетом? Да, она есть. Если суверенитет представить как рамку, которую если потерять, то теряешь все: право решать свою судьбу, право быть отличным, буквально власть над самим собой, то зависимость еще можно преодолеть за счет развития и диверсификации связей с внешним миром. Но эта грань видна только в экономической сфере. В политической сфере утрата независимости является необратимым процессом.
Сегодня ведутся довольно жаркие дискуссии относительно того, насколько Беларусь является независимой и суверенной. Мы можем часто видеть попытки изобразить ее не самостоятельным субъектом международных отношений. Лукашенко неоднократно давал повод, чтобы звучали такие оценки. Когда он сам говорит, что беларусы и русские едва ли не один народ — значит ли это, что у нас нет права на собственный суверенитет?
Что еще более важно, воспринимают ли российские власти беларусов как отдельный народ, который имеет суверенное право осуществлять власть на своей территории и в отношениях со своими соседями? Владимир Путин в своей статье «Об историческом единстве русских и украинцев», которая стала обоснованием для агрессии против Украины, упомянул и беларусов. Известная квазинаучная и политически ангажированная концепция «триединого русского народа» стала основой для восприятия единых корней происхождения русских, беларусов и украинцев, а также для современной исторической политики России. Более того, идеология «русского мира» стала основанием для империалистической политики Кремля в отношении не только беларусов и украинцев, но и всего остального мира.
Слабая позиция Лукашенко относительно незыблемости беларусского народного суверенитета с одной стороны, экспансионистская позиция Кремля с другой породили экзистенциальную угрозу Республике Беларусь как независимому государству.
Независимость — что мы потеряли?
Экономическая зависимость Беларуси от России в первую очередь строится на энергетическом аспекте: нефть и газ. Для Лукашенко на всех переговорах с россиянами вопрос о дешевом газе и нефти был в приоритете. За счет дешевых энергоносителей решался вопрос поступлений в доходную часть бюджета, что служило укреплением социальной базы режима. Известная формула «нефть и газ в обмен на поцелуи» стала трещать по швам в 2018 году. Кремль придумал «налоговый маневр» в нефтяной области, и это поставило Лукашенко в сложную ситуацию на переговорах.
В 2018 году было предложено апгрейдить Союзное государство. Позже появился масштабный проект по «интеграции» Беларуси и России, так называемые дорожные карты. С этого момента можно говорить о целенаправленной политике Кремля по «втягиванию» Беларуси в Россию. Попытки Лукашенко сократить количество «дорожных карт» увенчались незначительным результатом — их количество сократилось с 31 до 28 (и они стали называться не картами, а программами. — Прим. ред.). По мнению переговорщиков, были исключены карты по политической интеграции.
В 2020 году, во время широкомасштабных протестов против насилия и фальсификации результатов выборов, Лукашенко обратился за помощью к Путину. Поддержка Москвы обошлась дорого не только правителю Беларуси, но и стране.
Кроме «дорожных карт» появились договоры о создании общей интегрированной системы по административному управлению косвенными налогами, а также «гармонизации» таможенного законодательства. Также были подписаны основные направления по реализации Договора о Союзном государстве. А позже — и обновленная Военная доктрина.
Как видно, это стратегически важные сферы исключительного национального государственного контроля. То есть здесь уже речь идет о постепенной утрате суверенитета. Ведь с чего начинается любое государство? Кроме армии и полиции, главное — это налоги и границы.
Эрозия суверенитета Республики Беларусь
В ходе развернувшихся репрессий Лукашенко решил изменить Конституцию. В феврале 2022 года через несколько дней после начала агрессии против Украины в Беларуси был проведен референдум.
Из текста Конституции изъяли важные элементы национального консенсуса и более того, идентичности. Первое — это «стремление к нейтралитету». Второе — безъядерный статус. Третье — это неиспользование беларусской армии за рубежом. Все они отражали важную часть национального сознания беларусов как мирной нации без ядерного оружия. Здесь и горькая народная память о войне, и Чернобыль.
Очевидно, что референдум был проведен в условиях насилия и репрессий в отношении гражданского общества и не может считаться волеизъявлением народа. И важный вопрос: кто и как принимал решение относительного изъятия этих элементов из Конституции? Но до сих пор неясно: Лукашенко решал это сам или по настоянию Кремля?
С того времени стоит вопрос о степени его самостоятельности как по вопросам внутреннего государственного устройства, так и во внешней политике. Принимал ли Лукашенко участие в планировании агрессии против Украины? Каковы были причины принятия новой Конституции? Особенно в ее важной части относительно мирного характера государства и безъядерного статуса страны.
Что же мы потеряли?
Зависимость от российского рынка сбыта, курса беларусского рубля от российского, от энергоносителей соседней страны, транспортная зависимость, плотность связей в банковском и в целом финансовом секторах — все это в целом дает нам основание сделать вывод о критической экономической зависимости Беларуси от России. Правда, пока не на 100% — Администрация Лукашенко продолжает отчаянные попытки диверсифицировать торговлю и внешние связи. Но пока то же китайское направление не дает желаемых результатов. 56,7 миллиарда долларов товарооборота с Россией и 8,6 миллиарда с Китаем говорит о соотношении лучше всяких слов.
Военно-политическая зависимость растет. Но из-за непрозрачности принятия решений, а главное — документов, сложно это оценить адекватно. Большой уступкой Беларуси стало создание региональной группировки, в которую входит вся беларусская армия наряду с частями российских ВС.
Кроме того, крайне угрожающим выглядит текст Договора о гарантиях безопасности в рамках Союзного государства. В нем — расплывчатые формулировки о реакции на угрозы безопасности и целостности Союзного государства. Они позволяют интерпретировать их как основание для военного вмешательства.
Схожие формулировки были в договорах у СССР со странами-сателлитами из социалистического лагеря, а также с Демократической Республикой Афганистан в 1970-е годы. Потом, как известно, они стали основанием для ввода войск.
Что мы имеем в сухом остатке? Процесс утраты независимости в экономике. Эрозия суверенитета в военно-политическом плане (однако пока неучастие беларусской армии в войне в Украине). А также давление идеологии «русского мира» и отчаянные попытки диверсифицировать связи за счет Азии.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
