Арт-менеджер и диджей Александр Богданов (Папа Бо) — один их знаковых людей для беларусской музыки. Не интересующимся андеграундным искусством людям он стал хорошо известен в 2020-м, когда играл свои сеты прямо по время уличных маршей. После жесткого задержания с избиением, нескольких месяцев в СИЗО, назначения «химии», разгрома культурного центра «Корпус» и вынужденной эмиграции он не оставил активизм. Его новый проект Belarus Outside Sound System, получивший поддержку программы Евросоюза EU4Culture, превращает рейвы и концерты в инструмент мягкой силы. Это не просто вечеринки, а способ объединить диаспору, рассказать миру о беларусском кризисе и собрать деньги для политзаключенных. В преддверии Дня прав человека, который отмечается 10 декабря, мы поговорили с Папой Бо о том, как музыка становится голосом свободы, почему многие уехавшие артисты находятся на грани и как выросло поколение минчан, которые уже не помнят старых героев.
Материал подготовлен при поддержке проекта EU NEIGHBOURS east.
«Совет людям из сферы культуры — учить язык, обязательно»
— Прошло больше трех лет с вашего последнего большого интервью «Зеркалу». Вы тогда только переехали в Грузию, а сейчас живете в Варшаве. Как за это время прошла ваша личная и профессиональная адаптация в эмиграции? Удалось найти себя на новом месте?
— Нельзя назвать это словом «удалось». Я все еще в поиске и в надежде на то, что скоро появится место, где я смогу применить весь свой багаж опыта, знаний и компетенций. Все это время я занимался культурными проектами, но это было скорее удачным исключением, чем налаженной системой.
— Вы не только диджей, но и музыкальный активист — организовали дискотеку на протестах, в ковидном мае 2020-го записали сет «День победы абсурда» на фоне репетиции военного парада в Минске. Продолжаете работу в этом направлении?
— Да, продолжаю. В принципе, практически вся моя деятельность в эмиграции направлена на взаимодействие музыки и социально-полезной активности. Мероприятия проекта Belarus Outside Sound System, которые я делаю в эмиграции уже три года, — это использование музыки как мягкой силы для адвокации каких-то социальных проблем. Практически все они были благотворительными. Мы собирали деньги на поддержку политзаключенных, а также в первые месяцы войны сотрудничали с фондом из Украины, собирая донаты для детей из этой страны. Короче, мы только политически и социально направленным культурным активизмом и занимаемся.
— В своих соцсетях вы часто пишете о поиске работы, самореализации, жизни в эмиграции. Какие советы вы могли бы дать беларусским деятелям культуры, которые, как и вы, были вынуждены уехать и сейчас ищут свое место?
— Учить язык, обязательно. Я уверен, что если бы у меня английский и польский были на пару уровней выше, то появились бы и другие возможности, я был бы более реализован. Мне не хватает хорошего английского, чтобы, например, подаваться ментором в международную программу для молодых артистов, где платят хорошие гонорары. Знаний, опыта и квалификации для этого хватает, но уровень языка не дотягивает, чтобы в полной мере вести интенсивные курсы для десяти зарубежных музыкантов.
Также из-за этого я не могу полноценно участвовать в международных конференциях, потому что, хотя моего английского хватает для понимания и базового изъяснения, этого недостаточно, чтобы участвовать в панели на конференции или давать глубокое интервью, плотно дискутировать и рассуждать.
«Не для лозунгов, а для единения»
— 26 января 2025-го в день президентских выборов в Беларуси в четырех городах Польши прошли крупные вечеринки Belarus Outside Sound System. Как родилась эта идея и почему мероприятия были приурочены именно к выборам?
— Нам подумалось, что для беларусов за границей это достаточно грустный день — из-за бессилия и невозможности повлиять на сложившуюся ситуацию. И мы решили, что как минимум в Польше, где мы находимся, нужно сделать какое-то мероприятие, создать сейф-плейс, чтобы они могли встретиться, провести этот день в хорошей атмосфере, повидаться и почувствовать, что у эмиграции есть общность.
Начали думать, какой бы это концерт мог собрать наших со всей Польши. И пришли к выводу, что в Варшаве не получится сделать мероприятие, на которое приедут из Познани, Кракова, Гданьска не десять отъявленных тусовщиков, а большое число людей. Поэтому мы решили, наоборот, децентрализовать это и сделать в один день мероприятия в четырех городах, где у нас были партнеры и волонтеры, с которыми можно было работать на местах. Ну и было ощущение, что там также есть люди, которые придут на концерты.
— Сколько вы собрали людей на всех этих мероприятиях?
— Чуть больше двух тысяч человек. Где-то были просто концерты, где-то — маркеты, выставки, где-то — дневные или вечерние активности, перерастающие в ночь. Разные форматы и разная проходимость людей.
— В описании говорится, что проект поддерживает беларусских артистов в эмиграции и привлекает внимание к социальным и политическим проблемам в Беларуси. Как вы интегрировали политику в музыкальные мероприятия?
— Мы декларировали это в слогане Freedom is our choice («Свобода — наш выбор». — Прим. ред.). Акцентировали в пресс-релизах, новостях, анонсах внимание на то, что это сбор беларусов для чувства единства и солидарности. Артисты, которые у нас играли, выступают с публичной твердой позицией. Все они вынужденно эмигрировали. На самом деле, мы не хотели активно делать эту акцию политической. Но предполагали, что из-за дня — для беларусов однозначно печального — всем будет очевидно, почему эти мероприятия происходят и для чего: не для лозунгов, а для единения.
— Проект Belarus Outside Sound System поддержала программа Евросоюза EU4Culture. Как это помогло в его реализации и развитии и какую роль вообще играют такие программы ЕС для развития беларусской независимой культуры?
— EU4Culture дали начало проекту, за их грант был сделан старт BOSS в виде четырех фестивалей подряд в 2023 году. Мы их спланировали, придумали концепцию, подобрали составы артистов, разработали форматы — четыре города, в которых было сконцентрировано наибольшее количество молодежи, желающей продвинутой беларусской тусовки. Были выбраны Тбилиси, Вильнюс, Варшава и Берлин.
Мы жили тогда в Тбилиси и подались на эту программу. Расписали концепцию так, что это будут на половину концерты, а на половину — рейвы с электронными артистами, собирающими сотни людей.
Везде был свой хедлайнер. В Тбилиси — Super Besse, в Вильнюсе — Галя Чикис и Света Бень, в Берлине — Shuma, а в Варшаве мы сделали отдельную сцену на первом фестивале «Варушняк». Плюс в каждом городе — локальный диджей для связи с местным андеграунд-комьюнити и еще состав наших диджеев и музыкантов, эмигрировавших в этот город.
Вход — за донаты, которые мы передали Беларусской раде культуры для поддержки политзаключенных-артистов. Мы тогда собрали около четырех тысяч евро. Все получилось. За это огромное спасибо EU4Culture. Респект и уважуха.
Было много и людей, и отзывов. Очень хорошо все прошло — и финансово, и по интересу, и по закрытию потребностей аудитории. Потому что было очевидно: есть большая прослойка эмигрировавшей молодежи, которой не интересно ходить на классический состав беларусской эмигрантской сцены. Этим людям хочется чего-то более передового и авангардного.
— Почему такие мероприятия невозможно провести на коммерческой основе без поддержки фондов?
— Это очень дорого. Затраты на проведение таких концертов в четыре раза больше, чем собирается донатов со входа. Если продавать билеты, то они получатся очень дорогими. При этом для окупаемости нужно везде собирать полные залы. Это маловероятно в случае вечеринок с андеграундной музыкой без суперхедлайнеров.
«Выросло новое поколение без культурной поколенческой преемственности»
— На виниловой пластинке Belarus Outside Sound System имена многих артистов скрыты за псевдонимами. На обложке написано, что они остаются в Беларуси. Как они себя там чувствуют?
— Плохо. Один недавно сел. Кто-то уехал в деревню и не вылазит оттуда. Кто-то вообще отошел от музыки, занимается чем-то смежным и «не жужжит». Кто-то уже не выдержал и уехал из Беларуси.
Но от некоторых из этих музыкантов приходят весточки о том, что в Минске уже возобновляется культурная жизнь в какой-то новой форме. Рейвы проводятся, другие активности. Даже похожее на «Корпус» пространство открылось — «Эхо» во дворе завода «Луч». Там был раньше неудавшийся фудкорт.
— Вам в целом интересно, что происходит сейчас в этой сфере в Минске?
— Мне это очень интересно. Я внимательно слежу и пытаюсь даже анализировать. Подписан на все молодые группы и артистов, которые что-то делают в Беларуси. Это люди, которым в 2020-м было по 16−17 лет. Выросло новое поколение без культурной поколенческой преемственности. Большинство их них уже не знают, что был когда-то в Минске культурный центр «Корпус», в котором какой-то Папа Бо делал вечеринки и концерты. Не знают о «Серебряной свадьбе» и других супергруппах. Они на голой перепаханной почве адаптировались и нашли варианты, как все равно делать движуху внутри Беларуси.
— То есть потеря «Корпуса» уже не так страшна для культурного развития города?
— Да, уже не страшна. Конечно, пять лет прошло. Здание, в котором был «Корпус», полностью переделали, уничтожили мурал на его фасаде. Это даже хорошо. «Корпус» был в супераварийном состоянии. Мы очень долго добивались его реставрации. Со стен второго этажа на головы людей падали многокилограммовые куски штукатурки.
И хорошо, что здание не снесли, но капитально отреставрировали. Как оно выглядит — это другой вопрос. Но там сейчас и не нужен пестрый фасад, потому что уже недопустима пестрая движуха. Уличное искусство рано или поздно исчезает. Наш мурал прожил длинную жизнь на самом деле. Он символизировал ту движуху вокруг «Корпуса», которой не стало. И ее там больше не будет.
«Публичная связка меня и проекта или группы из Беларуси — это уже стрем»
— Вы живете в Варшаве, это крупнейший центр беларусской творческой эмиграции. Музыканты еще в депрессии или уже встали на ноги и адаптировались?
— Кто-то еще не пришел в себя, кто-то уже сориентировался. Но мало кто встал на ноги и адаптировался. Многие на грани. Большинство перестают заниматься музыкой и уходят во что-то, что приносит деньги. В Варшаве много людей, музыкальная тусовка очень разрозненная и любящая повздорить.
— Что делят?
— Я не в курсе, не в контексте. Уже год никуда не хожу. Мне стало неинтересно. Хочется новой тусовки. Бессмысленно приходить и обсуждать слухи о том, что кто-то сделал или сказал. Это неинформативно и не развивает.
Поэтому я нигде не тусуюсь. У меня есть девушка, мне хватает ее компании. Нам вместе весело.
— Тем музыкантам, кто встал на ноги, удается интегрироваться в польский, европейский рынки?
— Это скорее исключение. Но, с другой стороны, если для сравнения взять хорватскую, словенскую или литовскую музыкальные сцены, то там ведь ситуация даже хуже. Если ты сильный меломан, то в редком случае вспомнишь одну-две интересные андерграундные группы из этих стран. А у Беларуси есть Molchat Doma, Dlina Volny, Егор Забелов, Super Besse, Nürnberg. Это артисты, которые собирают от сотен до десятков тысяч небеларусов на концертах в Европе и по всему миру. Думаю, этого более чем достаточно.
И нытье о том, что беларусскую сцену не замечают и нас никуда не берут, — это неправомочно. Потому что наш андеграунд уже в достаточном для небольшой страны количестве присутствует в мировой повестке.
— Вы упоминали, что следите за музыкантами, которые остаются в Беларуси. Расскажите, что там интересного есть.
— Не буду. Они и так все боятся со мной коммуницировать. Всяческая публичная связка меня и проекта или группы из Беларуси — это уже стрем. Именно поэтому я не могу даже непублично организовать их концерты здесь. Потому что мое имя засветится в информации билетного оператора или у какого-нибудь организатора события в Facebook. И все, это уже небезопасно.
К сожалению, большинству артистов, которые находятся в Беларуси, сложно выехать сюда, потому что в любом случае кто-то принесет на концерт бело-красно-белый флаг, выкрикнет «Жыве Беларусь!», это снимут и разместят в сторис. А им возвращаться обратно. Поэтому люди, которые приезжают из Беларуси или туда возвращаются, делают здесь концерты очень осторожно. Например, в афишах не указывают имя или название, заявляя, что выступит «секретный гость». Или просят зрителей отнестись внимательно и не фоткать, не махать флагами. Кого-то не анонсируют до последнего момента.
Еще очень жаль, что большинство из тех, кто там находится, вынуждены соглашаться на поездки в Россию. Многие делают это просто потому, что в Европу ехать для живущих там стремно. А в Беларуси концерты единичные и, скорее всего, без заработка. Единственной возможностью как-то функционировать остаются выступления в России. Не буду осуждать, бог им судья. Они вынуждены принимать приглашение на сделку с совестью.
«Я за разнообразие опыта и против принципа „Слухай сваё“»
— Есть ли усталость от политической повестки у музыкантов и аудитории?
— Большая. Разочарование, ощущение того, что ничего не решится и ничего не меняется. Как и у простых людей, у музыкантов и в музыкальной движухе все точно так же.
— Вы как-то говорили, что ваш главный страх — это настолько оторваться от Беларуси, что не захочется возвращаться туда. Пока еще есть такое желание?
— Конечно, хочется вернуться. Потому что есть ощущение, что эта возможность появится в таких обстоятельствах, при которых я снова смогу быть применим и находиться на своем месте. Чтобы быть полезным в построении новой культурной политики и создании контекста.
— Интервью выходит в преддверии Дня прав человека. Как вы считаете, могут ли артисты и музыка в целом реально влиять на общественные изменения и ситуацию с правами человека в Беларуси?
— В Беларуси — никак. Но музыка может быть одним из инструментов донесения информации о политическом кризисе. Большая сцена — это влияние на большие аудитории. С помощью музыкантов и мероприятий можно провозглашать какие-то важные вещи, создавать трибуну для высказываний, не побоюсь этого пафосного слова. Солидаризировать людей и собирать донаты тоже немаловажно. А также сохранять и популяризировать беларусскую культуру и идентичность.
— В Spotify я нашел ваш плейлист «Беларусь, я цябе не баюсь». В нем всего 46 песен. Кого бы посоветовали послушать из этого списка?
— Эти треки я отбирал для беларусского микса, который мне заказали беларусы Сиэтла для их мероприятия Dranik Fest. Они не смогли меня туда привезти, но у них был запрос на то, чтобы я собрал двухчасовой микс чисто из беларусских треков.
Послушать советую Анастасию Рыдлевскую — обязательно, рэпера Лайтовага, Domsun из Познани — они клевые, Dlina Volny — классная группа, у KOOB хороший альбом Zubraniatka совместно с Sw@da, у Palina вышел крутой последний альбом, Žulavl неплохие, и проект Sloznie — беларусский рэп из 2012 года, который я не понимаю как прошел тогда мимо меня.
Мало, видишь. Но я не любитель только беларусской музыки, не позиционирую себя экспертом по ней. Я за разнообразие опыта и против принципа «Слухай сваё». Потому что потом получается так, что человек не может сориентироваться в мировом контексте.
